История Русского фарфора. Начало истории фабрики в Твери. История фабрики Ауэрбаха.

  Основание фабрики Фридрихом-Христианом Бриннером.

В 1809 г. в деревне Домкино произошли события, благодаря которым сельцо Кузнецово уже с первой половины XIX века получило широкую известность.  В 1809 г. в деревне Домкино была построена небольшая фарфоро-фаянсовая фабрика, которая в 1826 году была перенесена в сельцо Кузнецово. Именно эта небольшая фабрика является прародителем Кузнецовского, а  впоследствии Конаковского фаянсового завода слава о котором гремела по всему миру почти 200 лет.

В августе 1809 года выходец из Богемии аптекарь Фридрих Бриннер и бывшие работники расположенного неподалёку фарфорового завода Гарднера богемец  Кобоцки и саксонец Рейнер, имея определённые познания в фарфоро-фаянсовом деле, решили открыть своё предприятие. С этой целью они в Корчевском уезде Тверской губернии у помещика Ф.Л. Карабанова купили возле деревни Домкино 200 десятин леса за 7 тысяч рублей и арендовали этот участок на 20 лет.

При этом Фридрих Бриннер выговорил себе право построить на купленном участке “заведения, какого они роду не были”. В договоре имелось также разрешение использовать “песок, глину, камень и всё до минералов относящиеся... на дачах моих по сю сторону Волги... безденежно”.

«Предприятие обещало быть прибыльным. Россия вступала в эпоху капитализма. Развивались товарно-денежные отношения, в связи с накоплением денежных капиталов резко увеличивался спрос на предметы роскоши, в том числе на фарфоро-фаянсовые изделия. Возрастание спроса было также обусловлено ростом населения, усилением внешнеторговых связей».

Бриннер и его компаньоны приступили к строительству фаянсового предприятия – одного из первых в России предприятий такого рода. «Однако, нехватка средств и опыта организации привели к тому, что предприятие сразу же стало испытывать трудности. Опасаясь полного банкротства, Бриннер практически за те же деньги 9 июня 1810 года продал своё  предприятие выходцу из Лифляндии (Прибалтика) провизору Андрею Яковлевичу Ауэрбаху».

Представители рода Ауэрбах ведут происхождение от саксонского купца Якова Ауэрбаха, старший сын которого Яков (1758 – не ранее 1813) участвовал в русско-шведской войне 1788-1790 годов и вышел в отставку в чине поручика. А два других его сына основали новые ветви рода Андрей–тверскую, а Богдан– московскую.

Андрей Яковлевич Ауэрбах(1796-1846) имел трёх сыновей: Ивана (Иоганна-Вольдемара ), Германа и Андрея( Генриха). Впоследствии Андрей Андреевич Ауэрбах стал врачом, следуя одной из традиций своего рода: его дяди были аптекарями. Своей семьёй он обзавелся в 30-х годах ХІХ века, женившись на однойиз двух дочерей богатого саратовского землевладельца Ф. П. Бергхольца Анастасии Фёдоровне (умерлав 1891 г.). Брат его Герман Ауэрбах женился на её родной сестре Юлии Федоровне Бергхольц(1827-1871). Внук же Андрея Яковлевича, Александр Андреевич,  избрал себе другой жизненный путь и стал известным горным инженером и приложил немало усилий по развитию Донецкого угольного бассейна (но это уже совсем другая история).

 Расцвет фабрики при Андрее Яковлевиче Ауэрбахе

Фортуна повернулась к новому хозяину лицом, из года в год фабрика увеличивала объёмы производства.

А.Я. Ауэрбах был неплохим организатором производства. Хотя несколько преувеличенно, но с достаточными основаниями он писал о своей фабрике.

«Я … владею оною токмо 8 месяцев и уже посредством познаний, трудолюбивых стараний и пожертвований достиг до такой совершенной выделки фаянса, каковой, по признанию всякого, никогда до сего времени в нашем отечестве не бывало».

Производство заметно расширилось. «Если в 1812 году рабочих на фабрике было 15 человек, то в 1813-1814 гг. – уже 83 человека». «В 1811 году было выработано фаянса примерно на 3 000 рублей, в 1812 г. – на 16 728 рублей, в 1813 г. – почти  на 23 000 рублей, в 1814 г. – на 32 000 рублей, в 1815 г. – более чем на 81 00 рублей, а количество рабочих увеличилось до 119 человек.

В 1816 году на фабрике было “два настоящих мастера”, 26 их учеников, 14 живописцев, а на разных работах занято 56 мужчин-“черноработцев” и 18 женщин. Все построения состояли из 33 огромных деревянных корпусов “для разных мастерских с машинами, инструментами и прочим”.

К концу первого десятилетия деятельности завод Ауэрбаха представлял собой крупное по тем временам предприятие.

Описания позволяют не только представить размеры предприятия, но и дают характеристику технологии производства,  насыщения его технологическими машинами и технологическими печами,  в которых природная энергия топлива преобразует материал, превращая простую смесь глины, кварца и полевого шпата в фаянс, т.е. коренным образом изменяя свойства материала (один из основных признаков рабочих машин) и степени разделения  труда, определяемой этими рабочими технологическими машинами. По числу работающих, которых было около 120 человек, Аурбаховская фабрика была одной из крупнейших в России того времени. На 16 фаянсовых заводах, как показывают «статистические ведомости состояния Российских мануфактур» за 1818 год, было 728 рабочих (Н.В. Чёрный «Фарфор Вербилок», стр. 252). Иными словами на Ауэрбаховской фабрике было сосредоточено 16 % рабочей силы фаянсовых производств России того времени.

В этот период не только увеличивался количественный выпуск изделий, но и велось совершенствование технологии,  внедрялись более совершенные методы декорирования. По примеру Киево-Межигорского  завода в 1818 – 20 годах  осваивается техника печатания рисунков. Вырабатывается характерный для Аурбаховского завода лёгкий растительный орнамент, написанный свободными кистевыми мазками от руки. Впоследствии такая роспись изделий стала традиционной.

В течение 5-6 лет завод выпускал посуду с ручной росписью. Техника печатных рисунков была освоена позднее.
Формы изделий просты, декор скромен. А характерным для продукции являлся лёгкий растительный орнамент. Одно из ранних произведений – тарелка, хранящаяся в Государственном историческом Музее, 2 парные вазы хранятся в Государственном Эрмитаже.

Завод Ауэрбаха, его блюда, кружки, посуда столовая, чайные сервизы и штучная, с моно- и полихромной ручной росписью или украшенные печатными рисунками были замечены Придворной конторой. В 1820–ых годах завод получил три придворных заказа: это сервизы императорского путевого дворца в Твери, для Павловска и для придворной конторы. О том что представляли из себя эти сервизы мы можем судить  по большей части тверского сервиза, которая храниться в государственном русском музее в Санкт–Петербурге. Небольшой набор предметов из него есть и в историческом музее в Москве. Тарелка из сервиза «придворной конторы» и тарелка сервиза «Тверского дворца» хранятся в музее продукции завода.

Двадцатые годы были годами большого подъёма производства. Но вместе с тем они принесли большие хлопоты его владельцу. В конце второго десятилетия XIX века фабрика увеличивает ассортимент выпускаемой продукции. Изготавливаются блюда, кружки, столовая посуда, посуда чайная, сервизная, расписная от руки и украшенная печатными рисунками.

В 1820-е годы встал вопрос о переносе завода.

Перемена места нахождения фабрики Ауэрбаха была связана с наличием в договоре с Карабановым пункта, по которому по истечению двадцатилетнего срока, когда весь лес будет вырублен, Бриннер обязан был возвратить ему землю. Срок аренды истекал в 1829 году, а новый землевладелец, сменивший Карабанова, помещик Головачёв, категорически отказался не только продать участок, но даже продлить срок аренды и предложил Ауэрбаху, как было записано в купчей:

«всю движимую его собственность ( к которой были присовокуплены и все деревянные постройки) вывезти, куда он заблагорассудит, и землю во владение … помещика…возвратить».

Это и послужило причиной перевозки всего фабричного имущества, мастеровых-крепостных и вольнонаёмных на новое место.

Для размещения фабрики сельцо Кузнецово было выбрано фактически случайно. В то время оно довольно часто переходило от одного владельца к другому. В 1821 году помещица Киари, очередная хозяйка сельца, поместила в “Московских ведомостях” объявление о его продаже: “... продаётся Корчевского уезда сельцо Кузнецово с деревнями Билавино и Скрылево, за исключением дворовых 15 душ, наличных 87 душ...”

Ауэрбах искал подходящее место, которое находилось бы как можно ближе к Домкино, и в “Московских ведомостях” ему встречается это объявление. Как записано в купчей, в “Лета тысяча восемьсот двадцать шестого января в четырнадцатый день, за 6 тысяч 500 рублей государственными ассигнациями” Ауэрбах приобретает земли в сельце Кузнецове, деревне Белавино и пустошах Волкино, Сёмкино, Щепино.

Сельцо Кузнецово распологалось на берегу речушки Донховки недалеко от впадения её в Волгу.  Через два года к этому участку были прибавлены земли помещиц А.А. Бариновой и К.В. Демидовой. К 1829 году сюда было перевезено из Домкина всё заводское имущество, здания и мастеровые - крепостные и вольнонаёмные. Открылась новая страница в истории развития завода. Перемещение завода в Кузнецово, по всем данным, не приостановило производственной деятельности, завод по-прежнему прочно занимал одно из видных мест среди керамических заводов России. Ауэрбах построил в сельце Кузнецово новый завод в период с 1826-1829 годы. Некоторое время оба завода работали, одновременно выпуская продукцию высокого качества.С 1826 по 1828 год он осуществляет перевоз своей фабрики в сельцо Кузнецово, в котором и начинается их совместная история. В 1829 году завод в Домкино закрылся.

В 1829 году на Первой публичной выставке русских мануфактур, имевшей целью «Явить свету успехи наших мануфактур в полном их блеске и величии» завод Ауэрбаха удостаивается серебряной медали. Эксперты определили, что  «завода Ауэрбаха столовые сервизы с бордюром и белый фаянс имеют прочную добротную и хорошую отделку, в прочности можно сравнить со средним  английским…, но за прочность и чистую отделку принадлежат к первому разряду». На второй мануфактурной выставке в Москве в 1831 году Ауэрбах получает золотую медаль. При раздаче наград было отмечено, что Ауэрбахом развёрнуто «обширное производство фаянсовой разного рода посуды, удовлетворяющей ныне вполне внутреннему потребителю».

Ещё через два года в 1833 году Ауэрбах одним из первых владельцев фарфоровых и фаянсовых заводов России удостаивается права употребления на своих изделиях государственного герба (двуглавого орла), что являлось государственным признанием высокого качества продукции (анализ заводских марок за всю историю дореволюционного развития, приведённых в «Избранных трудах» Салтыкова на стр. 471-501; в «Старом русском фаянсе» Бубновой и в «Фарфоре Вербилок» Н.В. Черного показывает, что до Ауэрбаха государственный герб на изделиях ставился только императорским заводом в 1759-1766 или 1769 годах).

В 1835 году Ауэрбах награждён орденом Станислава, в 1839 году - орденом Анны, ему пожаловано дворянское звание.

С переводом завода  в сельцо Кузнецово Ауэрбах ещё более совершенствует производство. Речка Донховка перегораживается плотиной на том месте, где сейчас мост. Здесь устанавливаются два водяных двигателя, строятся новые более совершенные горны, муфельные печи для обжига декорированных изделий. В 1838 году на заводе действовало два водяные и девять конных мельниц для размола глины, песка и кварца. На сорока станках формовали изделия «точильщики». Действовало два горна – один для основного, другой для поворотного (политого) обжига. В заводских помещениях трудились 165 мастеровых.

Наивысшего расцвета ауэрбаховский завод достигает во второй половине 40-ых годов. Количество горнов достигло восьми, были установлены две муфельные печи для обжига декорированных изделий, формовочных станков действовало 54 единицы. И, хотя количество рабочих возросло лишь на 10 человек, по объёму производства фаянса завод немногим уступал Гарднеровскому заводу в Вербилках, который в начале 1830-ых годов, продолжая выпускать фарфор, организовал производство фаянса. Расширение производства требовало топлива, требовало новых рабочих рук. Поэтому сыновья Ауэрбаха, ставшие владельцами завода, скупают близлежащие земли и крепостных крестьян. В этот период к их владениям прибавились деревни Скрылёво, Спасское, Новенькое или Высоково, Юрятино, Орешково, пустоши Калистова, Конявкино и другие.

Наличие в сельце Кузнецово крупного по тем временам промышленного предприятия приводит к неуклонному росту села. Вокруг фабричных построек поселяются стекающиеся в поисках работы со всех окрестных деревень крестьяне. Многие их сотни в свободное от полевых работ время изготовляли для фабрики бочки, ведра, ящики, доски, рубили лес на дрова, выжигали уголь и возили его на фабрику, а также вывозили готовую продукцию в Москву, Тверь, Санкт-Петербург. Проживали они в окрестных поселениях: Александровке, Андронихе, Полтеве, Скрылеве (ныне сущесвующие и несуществующие улицы города), а также в Селихове, Сучках, Дубровках.

Ауэрбахи помимо вольнонаёмных рабочих использовали и руд крепостных крестьян, но оплату их труда они производили  также, как и вольнонаёмным рабочим с тою разницею, что при  расчётах выплачивали крепостным заработную плату на одну треть меньше «против вольных мастеров». В одном из документов того времени отмечается, что широко применяется и детский труд «мальчики и девочки с раннего возраста могут зарабатывать деньги».

В условиях всё усиливающейся конкуренции, в частности с разрастающейся Кузнецовской фирмой, Ауэрбахи стремились максимально возможно совершенствовать производство. В документе «О состоянии промышленности Тверской губернии за 1850 год» указывается: На заводе братьев Ауэрбах в Корчевском уезде сделаны следующие улучшения: прежде на нём  для измельчения кварца, полевого шпата, гипса и других веществ находились две мельницы, одна о 14 жерновах и 12 пестах,  другая о 28 жерновах, а для измельчения глины – ступа о 12 пестах и с двумя давильными приборами; теперь для измельчения первых устроены новые ступы, а для соединения их с глиною – три волокуши; две из них приводятся в движение водою, а одна конным приводом. Выгода от этой перемены заключается, во-первых, в том, что глина не толчётся, а размачивается в чанах, а после того спускается в волокуши, где уже предварительно положены нужные для составления массы вещества, во-вторых, фаянсовая масса получается в большем количестве и лучшего качества, ибо составные её части лучше перемешиваются. Кроме того, вместо прямоугольных горнов, устроены теперь круглые двухэтажные, которые требуют дров в половину мене первых.  В место прежней сушильни, в которой фаянсовая масса расставлялась на полках в небольших чашах, устроены теперь три печи в виде ящиков».

На заводе были установлены механизмы – жернова, имеющие вид поставов  мукомольных мельниц. Они служили для окончательного измельчения, растирания и приготовления жидкой массы. Такие механизмы в России были лишь на императорском заводе и частных заводах Корнилова и Чарыкова. На остальных же заводах использовались более примитивные «ползухи», иначе волокуши. Для производства использовались лучшие в России сорта глин и каолина «идущие на выделку фарфора… Чистый кремнекислый глинозём, месторождение которого находилось в Черниговской губернии около города Глухова в окрестностях села Полошки. Эта глина известна под названием «Глуховской» или «Глуховки».  «Глуховские месторождения  долгое время оставались главными и почти единственными. Они снабжали фарфоровой глиной все главные заводы России.  Из Глуховской глины выделывался весь фарфор и фаянс Московской, Петербургской, Тверской и Черниговской губерний».Эти залежи были открыты ещё в XVIII веке Ф.Я. Гарднером на месте добывания красных глин.

В 1853 году Ауэрбахи, заявляя о своём желании принять участие в Московской выставке промышленных изделий, к прошению на имя Тверского губернатора А.П. Бакунина приложили справку, характеризующую их предприятие.    

Этот документ весьма подробно характеризует производство:
   «на заводе мастеровых и чернорабочих – до 170 человек из соседних крестьян и дворовых людей… Для приготовления масс и глазури на заводе имеется пять мельниц, из коих три приводятся в движение конными приводами, и две водяными колёсами, и вместо прежних жерновов устроены из дикого камня волокуши, имеющие в диаметре от 4-ёх до 7-ми аршин*,, кроме того – одна толчея о 16 пестах с конным приводом. На заводе машин никаких не имеется. Станков для выделывания посуды – 54, горнов – 6, муфелей для обжига писаной и позолоченной посуды – 4. В конце прошлого 1852 года составлена совсем новая масса под названием Опак, требующая более огня, нежели обыкновенная фаянсовая посуда, и которая гораздо крепче и белее. Завод приносит пользу месту и окрестным жителям  тем, что  большая часть их имеет круглый год работу, не отлучаясь далеко от своего дома, возкою товаров в Москву и Санкт–Петербург, подвозкою сырых материалов, рубкою и подвозкою дров и угольев, сбытом на завод разных предметов собственного произведения как – то: кадок, ушатов, вёдер, ящиков, корзин и прочего».

Во  второй половине 50-ых годов рост производства прекратился, предприятие входит в период кризиса. Причинами его являлись с одной стороны рост конкуренции в связи с вводом в действие Кузнецовыми новейших предприятий, оснащенных самыми современными техническими средствами, частичная отмена в 1857 году таможенных тарифов и наплыв в этой связи на российский рынок дешевого фаянса быстро развивающейся на индустриальных началах фарфоро-фаянсовой промышленности Европы, особенно Англии, моральный износ технических средств и особенно печного хозяйства и двигателей. С другой стороны, неумение владельцев своевременно перестроить ассортимент продукции для удовлетворения потребностей новых слоёв населения – современники обвиняли Ауэрбахов в том, что их продукция при отличных технических качествах отличается рутинностью форм.

Углублению кризиса способствовало и  неумелое управление и организация производства. Современники Ауэрбаха  - исследователи фарфорофаянсовой промышленности констатировали:

 «Если на английских заводах мастер с двумя помощниками ежедневно выдавали 60 –70  дюжин декоративных тарелок, то на русских -  рабочий не более 10 дюжин. Медленность в нашей русской работе много зависит от дурного её распределения и от часто перехода в выделке изделий от одного сорта к другому».

Далее подчеркивается, что на предприятии нет практически разграничения процессов труда, а в итоге мастер выполняет много разных операций, что мешает выработке скоростных и квалифицированных навыков. А между тем, подчеркивают авторы обзора,
   «формовка и в особенности точка посуды мелкой требуют большого навыка, приобретённого только временем при выделке одного и того же сорта посуды, но заводчики остаются при старых порядках».

Таким образом, углубление разделения труда, как один из факторов повышения его производительности, не получило должного развития. Попытки обеспечить производство и сбыт за счёт экономически неоправданного снижения цен на продукцию, а также  запоздавшие мер по обновлению и совершенствованию технических средств, в частности, ввод в действие в 1859 году парового двигателя – локомобиля мощностью 8 л.с. уже не могли оказать серьёзного влияния на улучшение дела.

Ещё в 1858 году Ауэрбах заложил завод за 18 000 рублей и перезаложил в Московском опекунском совете всё своё имение за 11 340 рублей сроком на 33 года и, наконец, в 1861 году продаёт за 42 000 рублей полторы тысячи десятин земли, принадлежавшей ему  во Владимирской губернии. К этому времени на заводе работало 130 рабочих, выпуск продукции сократился до 27 180 рублей  (вместо 50 000 рублей в 1850 году). А к концу 1868 года рабочих на заводе осталось всего 86 человек, которые выработали продукции на 21 600 рублей. Всё это поставило Ауэрбаха на грань банкротства. Но, хотя производство фаянса катастрофически падало, опытные мастера продолжали выпускать продукцию хорошего технического и художественного качества. В начале 1870 года на промышленной выставке в Петербурге изделия завода были признаны лучшими после продукции Гарднера. Владельцы получили награду «за хорошего качества по белизне массы и отличной крепости фаянсовую посуду».

 На протяжении всей деятельности завод Ауэрбахов пользовался широкой известностью и наряду  с Киево – Межигорским казённым заводом был одним из художественных центров русского фаянса. И даже появление Гарднеровского фаянса не затмило его славы. А известно, что в 1859 году в России насчитывалось 52 частных фаянсовых и фарфоровых заводов, при чём фаянс и полуфаянс производились на 32 заводах, включая и фарфоро-фаянсовые. Успехи предприятию приносили прежде всего труд и творчество многих безымянных мастеров производства, простых рабочих. И в этой связи унизительно и несправедливо звучит высокомерное высказывание одного из владельцев в справке на имя губернатора Баранова о том, что : «мастеровых и рабочих, оказавших услуги особенными практическими улучшениями, нет …» Лучшие изделия завода Ауэрбахов, созданные замечательными мастерами, имена, которых остались неизвестными, и сейчас вызывают восхищение.

На всём продолжении своей деятельности завод выпускал изделия с печатными рисунками, изображающими пейзажи, животных, жанровые сцены из народной жизни, военные эпизоды. Традиционные мотивы народного искусства живут в ручных растительных орнаментах, скупых, но точных цветовых соотношениях, ясных и логичных композиционных решениях, в не загруженности фонов и в других элементах, свойственных только изделиям завода Ауэрбахов. Формы изделий по большей части остаются простыми, спокойными. Завод, поощряемый официальными кругами и потребителями, не боялся порой украшать свою продукцию кистевой пейзажной живописью народного характера и даже лубочными картинками, чего не делалось на Межигорском фаянсовом заводе, работавшем в то же время. Часто посуда имеет убранство, строящееся на сочетании монохромного печатного изображения, расположенного в центре изделия, и бордюра из растительных мотивов написанных муфельными (надглазурными) красками от руки.

Но в период упадка завод выпускает в больших количествах и дешевую посуду, декорированную простой отводкой. Тарелки усложняются по форме – появляется волнистый край, рельефы по дну в виде гофрированных листьев, цветов и фруктов. Это свидетельствует тому, что Ауэрбахи отдавали дань моде, приспосабливали свою продукцию к вкусам  нового массового покупателя. Завод Ауэрбахов, в основном изготовлявший посуду, всё же делал небольшое количество скульптуры. На протяжении многих лет они оставались без изменений. К ним относиться персспапье «Лев», замысловатая чернильница, изображающая саркофаг Наполеона, декоративные кувшины для пива в виде мужской фигуры в  костюме немецкого бюргера (один из таких кувшинов хранился в музее продукции завода). В статуэтках кроме хорошего технического исполнения других достоинств нет, да они  никогда и не расценивались хозяевами, как большое художественное достижение.

Современное искусствоведение относит лучшие изделия завода к памятникам искусства русского фаянса. Многие сохранившиеся предметы являются экспонатами Государственного исторического музея, Государственного Музея Керамики «Усадьбы Кусково»; Государственного Эрмитажа и Государственного Русского Музея в Санкт - Петербурге. Перечень изделий, хранящихся в крупнейших музеях страны, приведены в конце книги.

Одним из способов определения времени и места производства фарфоровых и фаянсовых изделий могут служить заводские марки, которые наносятся на их тыльную сторону.

На первой посуде, которая производилась на фабрике, вначале писалась только фамилия её владельца Ауэрбаха - латинскими буквами, без указания местонахождения. Наиболее распространённой маркой завода  Ауэрбаха специалисты считают тиснёную латинскими буквами надпись «AUERBAGH». Так клеймились изделия выпуска 1811–1817 годов. Но боровшийся против слепого подражания загранице и не любивший, когда изготовленным на русских фабриках и заводах изделиям придавался иностранный вид, министр внутренних дел О. Козодавлев предложил Тверскому губернатору, Ауэрбаху и другим фабрикантам “дабы они непременно полагали на свих изделиях клейма с означением российскими литерами имени фабриканта и места, в коем фабрика находится”. С этого времени (примерно с 1816 г.) на изделиях фабрики ставилось клеймо: “Ауэрбахъ. Корчева” в две строчки или буквы «А.К.», поставленные часто на значительном расстоянии друг от друга, иногда даже в разном направлении. С 1833 года в марках  обязательно присутствует Государственный Герб – двуглавый орёл. Д 1860 года под орлом  латинскими буква ставилась надпись «AUERBAGH». С 1860 года до продажи завода Кузнецову – русским шрифтом «АУЕРБАХЪ». Марки  наносились в основном тиснением, однако встречается марка, выполненная розовой подглазурной краской в две строчки: «Быв. Ауербах» над двуглавым орлом. Но, очевидно, эта марка относится уже к следующему периоду деятельности предприятия, т.е. к периоду 1870 года после покупки завода М.С. Кузнецовым.

На некоторых изделиях встречаются тиснёные надписи служебного значения, например: «придворная контора», «Тверской» (неразборчиво) на тарелках, хранящихся в музее продукции завода встречаются и другие знаки, значение которых неясно. Прежде чем дать характеристику социально-экономической структуре Ауэрбаховского фаянсового предприятия следует отметить очень интересную особенность возникновения и развития, на наш взгляд, частных предприятий по производству фарфора, фаянса и майолики. Первый русский керамический завод – «Ценинная  и табачных трубок фабрика» купца Афанасия Гребенщикова (1724г.) – был по тем временам довольно крупным предприятием с числом вольнонаёмных рабочих несколько десятков человек и оснащенным комплексом технических средств, необходимых для производства майолики (А.Б. Салтыков «Избранные труды», стр. 309).

Первый частный  фарфоровый завод Гарднера начал производство фарфора лишь после сооружения комплекса технических средств, на основе которых проводилось разделение труда, численность персонала достигала 200 человек вольнонаёмных рабочих (Н.В. Чернышевский  «Фарфор Вербилок»). Один из первых русских частных фаянсовых заводов – завод Ауэрбаха, о чём говорилось выше, уже в первые годы также имел комплекс технических средств, соответствующее им разделение труда и численность рабочих более 100 человек. То же  самое можно сказать о фаянсовом заводе Фридрихса, Поскочина, Голенищевой - Кутузовой, Милли, Попова, братьев Кузнецовых и других. Вольнонаёмные мастеровые из государственных и помещичьих крестьян, специально направляемых на эти предприятия для обучения производству фарфора, фаянса, майолики, после нескольких лет работы по договору покидали заводы и открывали собственные ремесленные производства или руководили производством на мелких помещичьих предприятиях, из которых впоследствии выросли мануфактуры. Так, например, по данным А.Б. Салтыкова на Гжель  майоликовый промысел пришёл от Гребенщикова, фарфоровый – от К. Отто, у которого гжелец Павел Куликов выведал фарфоровый секрет, и, наконец, фаянсовый промысел – от того же Отто и Ауэрбаха. Таким образом, не ремесло, а крупные индустриальные предприятия явились родоначальниками Российского производства фарфора, фаянса и майолики, вызвав к жизни во второй половине XIX века массу мелких ремесленных предприятий.

По социально-экономической структуре Ауэрбаховское  производство представляло кооперацию технических средств (машин, станков, сложных технологических печей различного назначения, водяных двигателей и т.д.), являвшихся частичными участниками производства, т.е. с  самого основания предприятие было фабрикой. С самого начала деятельности крупных фарфоровых и фаянсовых заводов на них применялся в основном труд вольнонаёмных рабочих. Позднее, когда предпринимателям было разрешено покупать крестьян, в  том числе и на Ауэрбаховском предприятии, оплата труда крепостных производилась сдельно, с удержанием одной трети заработка в качестве оброка. Многие предприниматели освободили крепостных сразу же после закона от 18 июля 1840 года о посессионных фабриках. Для организации производства и ведения производственного процесса на Ауэрбаховском предприятии был технический руководитель – арканист (хранитель секрета технологии) И. Рейнер, да и сам предприниматель имел глубокие познания в химии, подтверждаемые его учёным званием аптекаря. Все приведённые выше данные являются определяющими признаками фабричной структуры производства Ауэрбаховского предприятия.

Причинами кризиса Ауэрбаховского предприятия во второй половине 50-ых годов были общими для большинства предприятий фарфоро-фаянсовой промышленности, возникших в начале XIX века. Так, например, в третье четверти XIX века прекращают деятельность такие известные предприятия, как завод братьев Кузнецовых в Ново-Харитонове, братьев Самсоновых, Терехова – Киселёва, Поскочина, Попова, Барминых и другие. (А.Б. Салтыков «Избранные труды», стр. 399 – 405, стр. 420 – 423).       

Гарднеровский завод переживал период кризиса XIX века, в момент, когда   на заводе было проведено обновление технических средств, стала более гибкой система изучения спроса и обновления декора изделий в соответствии с требованиями покупателей. Поэтому кризис «старых» заводов не коснулся этого предприятия. Итак, к концу 60-ых годов Ауэрбаховское предприятие, несмотря на отличное техническое качество продукции, на высокие художественные традиции, на внедрение технических новшеств и приспособление продукции вкусам покупателя, стояло на грани неминуемого краха.

После реформы 1861 года дела на фабрике ухудшились ещё, финансовые затруднения из года в год усложнялись, производство свертывалось. К концу 60-х годов, несмотря на установку парового локомобиля и других технических новшеств, на фабрике рабочих осталось всего 43, а выпуск продукции сократился до 21600 рублей в год. Не выдержав конкуренции, её хозяева (к этому времени ими были два брата - Генрих и Герман Ауэрбахи)  в 1870 году , стремясь избежать банкротства,  продают  фабрику Матвею Сидоровичу Кузнецову, владельцу многих фарфоровых и фаянсовых предприятий России, “королю русского фарфора”, который  следуя своей мечте объединить большинство фарфоровых предприятий России под своим крылом, совершает очередную покупку фарфоровой мануфактуры. 

 ___________________________________________________________________________________

При создании статьи использованы материалы  и фотографии с сайтов:

www.antik-forum.ru

www.kostromamuseum.ru

www.museum-ru.livejournal.com

www.portal-konakovo.ru

www.4.bp.blogspot.com  автора Александр (alex'z)

www.malahov-street.livejournal.com

www.taanyabars.livejournal.com

www.zvetofor.livejournal.com

www.zafferanoeterno.livejournal.com

www.v-solonbekov.livejournal.com автора Валерия Солонбекова

Лубов Г.В., Конаковский фаянс, книга "Стекло нужно всем", Москва, 1973 год.